Каждый человек в армии стал для меня открытием. Там невозможно лицемерить: когда ты на виду 24 часа в сутки, все понимают, какой ты есть на самом деле. И очень важно самому это увидеть.
Решение пойти в армию возникло на первом курсе семинарии. В первую очередь это было желание испытать себя, пройти некий жизненный этап развития. Посоветовавшись с протоиереем Александром Кудряшовым, который исполнял в то время обязанности проректора по воспитательной работе, принял решение по окончании 1-го курса семинарии пойти в армию.
Ректор одобрил мое решение, пригласил на беседу, поддержал.
В военкомате не удивились моему решению идти служить добровольно — оказывается, многие ребята идут в армию сознательно, хотя есть и те, кого ловят и принуждают, но таких все меньше и меньше.
После расспросов на приемном пункте меня и других ребят отправили служить в войска Военно-Воздушных Сил. Офицер, сопровождавший нас, сказал, что он «сделает из нас людей», что «ВВС — это гордость Вооруженных сил», что мы «сами не будем летать, но и другим не дадим» и много других ободряющих фраз.
Распределение получили в город Североморск, и хотя никто не знал, где это, стало ясно, что все серьезно. Город находится за Полярным кругом. Как шутили офицеры, «служить будешь всего один день. Полярный». Нам стало не до смеха, когда перед выходом из поезда нам было приказано надеть зимнюю форму одежды — в середине июня пошел проливной дождь со снегом. Так нас встретил Североморск.
После непродолжительного Курса Молодого Бойца меня направили в воинскую часть 03122.
К распорядку привык быстро, помог год жизни по режиму в семинарии.
Что касается дедовщины, то она все же есть. Но не как массовое явление, а как вспышки гордости отдельных старослужащих. Бывало, случались конфликты на этой почве, бывали и драки.
Часто слышал рассуждения сослуживцев о том, что «нужно всего лишь год отмучаться», «выкинуть год из своей жизни». Мне это казалось неправильным. Это что же получается: выкинуть из жизнь 11 лет школы, 5 лет семинарии, 3 года академии, 1 год армии… а когда жить? разве это не есть жизнь? Тогда мне пришла в голову мысль вести дневник. Каждый день я записывал то, чему научился, что приобрел и что открылось мне во время службы. И каждый раз, открывая дневник и видя, что он почти весь исписан я понимал, время идет не зря.
Открылось мне очень многое. Имеющий уши слышать, да слышит, так и имеющий глаза — увидит огромную пользу из каждого события своей жизни.
В армии пришлось общаться с теми людьми, с которыми при других обстоятельствах никогда бы не встретился. Помню то чувство, когда нас, вновь прибывших, построили и сказали поднять руки тем, у кого есть условные сроки и приводы в милицию — из 50-ти человек руки не подняли только 8-9…
Каждый человек – открытие
Каждый человек в армии стал для меня открытием. Там невозможно лицемерить: когда ты на виду 24 часа в сутки, все понимают, какой ты есть на самом деле. И очень важно самому это увидеть. Без сомнения, это самый ценный опыт в моей жизни.
Очень тяжело приходилось людям, у которых не было сложившейся системы ценностей, без внутреннего стержня человек легко поддавался влиянию других: примерные мальчики вдруг начинали курить, выражаться матом, говорить похабные вещи. Именно такие люди — те, кто не определил для себя, зачем живет, и подвергаются нападкам.
Религиозный вопрос — это отдельная тема. Особенность нашей и соседних частей была в том, что отсылали в них людей в основном с юга: Дагестана, Татарстана, Башкирии и т. п. И так вышло, что с нами служило много мусульман. Все знали, где я учусь, знали, что я верю в Бога. Но, как ни странно, никогда не было проблем с этими людьми. Часто приходилось общаться на религиозные темы, со мной даже служили два человека, закончившие Исламский колледж, чтобы впоследствии служить в мечети. Мы не были друзьями, но относились друг к другу с уважением, как к людям, которые знают, зачем живут. Бывали случаи, когда мы друг друга будили на молитву, когда стояли в наряде по роте: я в наряде — он совершает намаз, он в наряде — я молюсь. Неверующие офицеры тоже относились с уважением к верующим подчиненным, и когда из-за беспорядка в тумбочке у одного солдата могли вытряхнуть на пол содержимое всех тумбочек в роте, я знал, что мою Библия и Новый Завет никто не тронет и они останутся там, где и лежали.
Служба в армии позволила мне почувствовать, что Бог не оставляет меня, как бы тяжело мне не было. Он всегда со мной и промышляет обо мне. Его промыслом в той воинской части служил сержант старшего призыва, который оказался очень верующим человеком. Мы держались вместе, и это помогло каждому из нас не озлобиться, не отдалиться от Бога. Много было подобных встреч, разговоров, событий, которые я должен был заметить и увидеть, что они от Бога.
Моя служба проходила на боевом дежурстве в телеграфном отделении: по 12 часов мы, пятеро человек, проводили в бункере, который находился глубоко под землей. Там мы ввязывались во всевозможные авантюры: устраивали дни рождения, отмечали Новый год и Рождество, уходили на «перекурах» гулять по близлежащим сопкам, загорать — и это при полном бункере офицеров, которые наказывали и за меньшее!
Спасибо ребятам, которые меня поддерживали: очень много писем получил из семинарии, не забывали меня и родные. Бывало, в день мне приходило по 3-4 письма! Хоть у каждого в части были сотовые телефоны и, когда офицеров не было, все могли звонить родным, писать смс и выходить в интернет, но нет большей радости, чем обычное бумажное письмо! Помню, когда получил письмо от ректора, многие удивились — кому-то даже любимые девушки не пишут. Владыка Амвросий присылал и посылки, и это был праздник для всей роты. В этих посылках было самое важно для меня — книги. Ребята мусульмане даже в шутку говорили, что если бы им присылали столько религиозной литературы, то их давно посадили бы за экстремизм.
Очень сильно повлияла на меня служба с командиром нашей роты. Удивительно в нем было то, что он все делал по-настоящему. Он не приходил работать в воинскую часть, он жил армией. Не в том смысле, что у него и дома все садятся за стол по команде «приступить к приему пищи». Дело в том, что он с любовью относился к своему делу. И этому хотелось подражать. Он заставлял нас интересоваться всем, что нас окружает, рассказывал обо всем, что считал важным. Он расклеил на стенах казармы листочки со стихами классиков, цитатами из «Рубаи» Омара Хайяма, известные картины и мог, построив всю роту, спросить любого солдата, что за стих висит возле его кровати. Те, кто не знал ответа, тут же проходили индивидуальную физическую подготовку. С этим человеком служба стала настоящей, насколько это возможно: мы бегали в горы зимой, прокладывая дорогу к вершине по нехоженому снегу, дрались на ножах, учились обращаться с автоматами и даже снимали музыкальный видеоклип. И, разумеется, мы стали значительно крепче физически (по большей части потому, что слабо ориентировались в истории, литературе, политике).
Оглядываясь на время, проведенное в армии, я вижу, какую пользу получил в тот период жизни. Господь дал мне возможность общаться с людьми со всей страны, и я узнал, какие они, чем живут, на что способны. Это же я узнал и о себе. У меня появилось много приятелей и несколько друзей. И, самое главное, я научился ценить по-настоящему важные вещи: людей, которые тебя окружают, время, счастье от жизни.